|
Статьи
О Йоге и деконцентрации
Интервью с Олегом Бахтияровым
в журнале YОГА №5, 2006 г. 17.08.2006
Олег Бахтияров – ученый-психолог, специализирующийся на проблемах психологии экстремальных ситуаций, а также подготовке персонала для работы в экстремальных условиях. Свои исследования проводил в условиях боевых действий почти во всех горячих точках 90-х годов.
Олег Бахтияров стоит непосредственно у истоков техники деконцентрации внимания. Он является одним из инициаторов создания Института эволюционной экономики, разрабатывает упражнения, связанные с формированием новых процедур мышления и возможностью отражения этих процедур в логике, методы выявления слабых и скрытых признаков внешней среды, а также способы оперирования большими массивами информации. Автор и ведущий тренингов личностного развития.
С 2000 г. – генеральный директор ООО “Университет эффективного развития”. Основная тематика Университета - разработка подходов к построению системы иррациональной аналитики.
На встречу с Олегом Георгиевичем Бахтияровым отправились Андрей Сидерский и Денис Зикеев.
Олег Георгиевич, мы, честно говоря, не совсем представляем себе, о чем можно спрашивать, а о чем не следует…
Ну, спрашивать можно обо всем… Мне однажды Максим Добровольский предложил написать мемуары… Оказалось, что сделать это было бы сложно, поскольку многие из тех людей, с которыми я работал, живы… Не все организации, в которых я состоял, ушли в небытие, и не по всем деяниям срок давности истек… Поэтому есть, конечно, темы, которые там…
Которые нежелательно затрагивать…
Нет, ну, затрагивать-то можно… Но…
В Вашем кратком автобиографическом очерке все начинается с ареста…
А моя сознательная жизнь как раз с ареста и начинается… Не самый приятный был эпизод, но зато самый полезный… А потом я работал на скорой помощи. Меня всегда тянуло к каким-то острым вещам, поэтому я устроился в инфарктную и шоковую бригаду. Выезжали на вызовы, связанные с критическими ситуациями…
Насколько можно судить по отрывочным сведениям. Ваша деятельность в науке была весьма эффективной…
Ну да… Да… Нам достаточно быстро достались очень интересные хоздоговорные темы по разработке методик подготовки операторов для работы в сложных условиях… Нужны были нестандартные методы…
В роли заказчика выступало военное ведомство?
Да, в конечном итоге все завязывалось на военные потребности, на космонавтику… Хотя та тема, которая к нам спускалась, уже была открытой. Тогда ведь как было… Сначала формулируется какая-то военная тематика. Затем она спускается, скажем, в Институт медико-биологических проблем… Он работал на космонавтику, поэтому его темы были закрытыми… Оттуда тематика спускается на организацию, которая распределяет частичные заказы. Понятно, что в Институте уже деньги переполовинились… Организация, которая распределяет заказы, свою половину тоже переполовинила… Она уже распределяет заказы и подыскивает гражданские организации, которые могут по ним работать. А потом это все собирается и стыкуется… Сеть была очень разветвленная. Работало множество исследовательских институтов, конструкторских бюро… В восьмидесятые годы было наработано огромное количество материала на несколько десятилетий вперед. Идеологические запреты в этой области были полностью сняты…
Можно было пользоваться любыми первоисточниками, любыми методиками?..
С первоисточниками всегда было сложновато… Но, тем не менее, можно было заниматься решением проблем в том ключе, в котором исследователь считал нужным. И это поддерживалось. Секция прикладных проблем при Академии наук, которая, по сути дела, была связана с военно-промышленной комиссией, обеспечивала прикрытие и поддержку… Когда у нас в Институте психологии возник идеологический конфликт с руководством, то из Секции прикладных проблем АН УССР приехал адмирал, который курировал нашу тематику, и заставил директора подписать необходимые бумаги. Директором тогда была некая ученая дама-педагог, она не совсем понимала тематику и видела в ее разработке идеологическую угрозу советскому строю… Адмирал сказал: "Сейчас за пять минут подпишем…" И направился в кабинет директора. Минут через сорок он оттуда вышел, победно потрясая подписанным договором, и удовлетворенно прокомментировал: "Напрасно дергалась старушка в матросских опытных руках…" С такой эпохальной фразы началась работа над тематикой, положившей начало целому ряду разработок в сфере исследования механизмов человеческой психики… Параллельно мы создали секцию биоэлектроники для изучения научных проблем экстрасенсорики. Наша секция была общественной организацией… Но понятно, что она не могла существовать "в безвоздушном пространстве"… Первая секция биоэлектроники была организована в Москве, а потом мы создали такую же в Киеве…
Секция биоэлектроники при Всесоюзном научно-техническом обществе радиоэлектроники и связи им. Попова?
Да-да… В восьмидесятом году мы секцию сформировали… Открытие тоже было связано с занятным эпизодом… Сперва мы попытались создать секцию при городском правлении общества им. Попова, но получился конфликт. И мы отправились в республиканское правление. Тогдашний республиканский зампред находился во враждебных отношениях с городским правлением, у них шла непрерывная административная война… И, дабы досадить городу, он был готов эту секцию принять… Взял в руки ручку и стал расспрашивать - а что это вообще такое?.. Телепатия там, передача мыслей, телекинез… Ну, я говорю, что телекинез - это перемещение предметов без касания… "А вы видели?" "Видел…" "Пример?" "Ну, вот Борис Ермолаев между расправленными ладонями в воздухе заставляет висеть шарик, двигает руками - и шарик перемещается вслед за его ладонями…" Причем все это без очковтирательства - все достоверно… "М-м-м… - сказал зампред, - так ведь этак можно импотенцию лечить!.." И с этими историческими словами выдал резолюцию, необходимую для создания секции. И мы работали, причем очень нормально… Были хорошие отношения с руководством, и даже потом, когда руководство сменилось, работа продолжалась. Нам удалось создать такую систему… Были сформированы экспериментальные группы по отработке различных методик… Самых разных - от экстрасенсорики до управления состояниями… Параллельно эта же тематика шла в Институте психологии УССР. И когда возникали какие-то административные зажимы по линии секции биоэлектроники, работы перемещались в Институт, когда ситуация осложнялась в Институте - в секцию биоэлектроники. Получилась очень устойчивая система. Нас ни разу не закрывали. В Москве были проблемы, в других городах, а в Киеве работа секции биоэлектроники не прекращалась, поскольку все это было совмещено с военной тематикой…
В Киеве вообще тогда все интересно происходило…
Был наработан очень большой объем информации… Практически все наши методики родились в то время… В частности, методика деконцентрации… Потом появилась возможность создавать независимые организации… Было создано творческое хозрасчетное объединение "Перспектива"… Там, кстати, было художественное объединение "ЭХО". Первая свободная галерея в Киеве… Целый этаж был занят картинами… Научная тематика частично переместилась в "Перспективу"… Там были совсем другие условия - либеральные… Уже не зарплата, а договорные темы… Заказы начали сыпаться туда… Кое-что существенное удалось сделать… Но в девяностом году началось сокращение финансирования тематики… Фактически, к девяносто первому году оно практически прекратилось. В девяносто первом году Союз распался… Мы еще успели провести последний семинар для бригады спецназа ГРУ ГШ Белоруссии… Семинар был красив, но я не уверен в его необходимости. Туда ведь отбирались люди, по своей природной конституции уже заведомо обладающие необходимыми качествами… Очень жесткая система отбора… Поэтому они, строго говоря, не нуждались в помощи психолога. Но их всегда интересовали какие-то дополнительные методы… На этом семинаре случилась веселая история… Среди наших сотрудников был один человек - потом он стал очень известным и в Украине, и в России, разработав свои эффективные методики, а тогда - только начинал… Ну, и как всякий неофит, проявлял недюжинную активность. Я его просил: Бога ради, только без выхода за рамки методики… Работа велась в круглосуточном режиме, одни сотрудники отдыхали, другие работали - по скользящему графику… И вот как-то днем просыпаюсь я от чувства неясной тревоги… Выхожу и вижу, как из подвала, где располагается спортзал, выходят построенные паровозиком офицеры советского спецназа и маршируют по территории базы, во весь голос распевая "Ом мани падме хум" - прямо под окнами командования… Но семинар прошел, Союз распался, начался период войн… Я тогда поработал в зонах конфликтов… Это была интересная работа, но без повреждений не обошлось.
Период войн был для Вас временем отработки методик "в натурных условиях"?
Ну, скажем, в том числе и отработки методик… Я всегда как-то принадлежал двум мирам… С одной стороны - миру экстремистскому, с другой - нашему регулярному миру. Здесь у меня работа, наука, публикации… А там - наоборот - участие в событиях... Понятно, что оба мира смотрят на меня с некоторым недоумением… Товарищи по экстремистскому миру говорят: "Хороший человек, заслуженный… есть, правда, у него какой-то странный заскок - наукой занимается, ну, что поделаешь, нравится человеку… кто-то марки собирает…" А здесь - наоборот… Говорят: "Наука - хорошо, все правильно… правда, влазит во всякие там истории в горячих точках… ну, исследует, наверное…"
В "йогической тусовке" бытует мнение, что для достижения самоосознания достаточно работать с телом, причем под работой с телом подразумевается исключительно выполнение физических упражнений, которые почерпнуты из источников восточных практик. Если упражнение взято из какой-нибудь западной книги типа "стань сильнее при помощи гантелей", то это физкультура, а если мужик, который делает эти упражнения, индус, то это уже йога. Поэтому надо делать именно эти упражнения, и тогда все - путь к просветлению обеспечен. Поэтому хотелось бы сбалансировать этот перекос и освещать темы, непосредственно связанные с работой с сознанием, к которым относится работа с восприятием, осознавание психических процессов и управление ими.
Йога - это и есть работа с сознанием, физическая сторона йоги - не более чем подтягивание на перекладине при подготовке диверсантов: подтягивайся, не подтягивайся - диверсантом не станешь. В йоге то же самое - можно заимствовать отдельные физические приемы, улучшать свое здоровье, но к развитию нашего сознания это не имеет никакого отношения. В каком-то смысле йога - это работа против тех сил, которые тащат нас в сторону все большей дифференцировки наших функций, все большему удалению от реальности, ко все большей специализации нас как индивидуумов в этом мире и, в конечном счете, к смерти. Причем не только к смерти телесной, но и к омертвлению своего сознания, становящемуся все более механическим. Йога - это движение против этих сил.
Йога возникла как ответ на замутнение сознания. Второй афоризм "Йога-сутры" Патанджали можно перевести и так: йога есть растворение смутности сознания. Был же в истории период, когда сознание людей было ясным. И этот период задал для нас высокую планку земного сознания. А что такое "ясное сознание"? Это состояние, в котором человек видит мир таким, каков он есть на самом деле, без искажений. Есть множество факторов, искажающих мир. И один из них - организация наших органов чувств. Поэтому мы ясно видим мир лишь тогда, когда воспринимаем его сознанием в целом - сознанием, не дифференцированным ни работой органов восприятия, ни нашими предвзятыми идеями об устройстве мира.
Реальность в целом мы можем почувствовать только лишь всем сознанием сразу - фундаментальным сознанием, из которого проистекает наш высокодифференцированный ум. Йога - это развитие сознания в целом. Не только йога, многочисленные буддистские практики, которые, казалось бы, находятся в оппозиции Санкхье - философской основе йоги - несмотря на вероисповедную вражду, используют близкие техники и направлены к сходным целям.
Мы знаем, что Вы автор и разработчик ряда технологий трансформации сознания и формирования инструмента целостного восприятия, целостного осознания, целостного подхода вообще ко всемy. Расскажите, пожалуйста, в двух словах, что это за технология и в чем ее суть?
Нашей первой разработкой были техники деконцентрации внимания. Первоначальная задача - обеспечение регуляции психофизиологического состояния оператора без перерыва в деятельности. До этого в основном использовались модификации аутогенной тренировки (AT), но условием AT но является глубокое мышечное расслабление. Деконцентрация же не требует никаких предварительных условий - работа ведется не с объектами внимания, а со вниманием как таковым. Деконцентрация позволяет, с одной стороны, управлять своим состоянием, прерывать нежелательные состояния (усталость, монотония, напряженность, тревожность), а, с другой, выявлять слабые и сильныe стимулы и угрозы. В то время этот класс феноменов относился к категориям суб- и экстрасенсорного восприятия. Дело в том, что при подавлении нашего обычного дифференцированного восприятия поле восприятия превращается в сплошной фон, некую единую слитную картинку, в формировании которой участвуют все сигналы, поступающие к нам, в том числе и те, которые игнорируются нашим вниманием. Выделение фона восприятия как отдельной категории восприятия было первым шагом к построению дальнейших методик. Дело в том, что в нашей цивилизации не культивируется работа с фоном восприятия как отдельного аспекта реальности и способа ее восприятия. Как только мы начинаем работать с фоном как с таковым, а не со скопищем невоспринятых фигур, мы открываем для себя совершенно новый мир, в котором возможна постановка совершенно новых задач.
Можно подробнее - что такое фон?
Фон - это все, что находится между отдельными предметами, которые мы воспринимаем. Например, когда мы видим перед собой картинку или слышим какую-то звуковую картинку, то перед нами всегда есть несколько предметов, которые выделяются из всего остального - все остальное мы не замечаем. Вот то, что мы не замечаем, и есть фон. Наше внимание в обычных условиях выделяет пять-девять предметов - есть такое магическое число в психологии - семь плюс-минус два. Это определяет и ресурсы нашей памяти, и ресурсы нашего внимания. Считается, что выделить большее число составляющих из восприятия невозможно. А где все остальное? Оно и находится в фоне, из него выделяются отдельные фигуры.
Деконцентрация предполагает разрушение фигурного восприятия - мы перестаем воспринимать фигуру, поскольку ставим перед аппаратом восприятия невыполнимую задачу. Мы пытаемся распределить внимание по всем элементам поля восприятия. Это означает, что мы одновременно должны видеть тысячи объектов. Для аппарата восприятия это невозможная задача. Поэтому, когда аппарат восприятия не справляется с этой задачей, сознание переходит к восприятию слитного фона. Деконцентрация - это не просто слежение за десятками объектов, деконцентрация - это переживание фона как такового. Но понятно, что, когда мы переходим к такому восприятию, у нас меняется и общее состояние сознания, и состояние тела. Не надо путать его с другими состояниями сознания - это и не чистое сознание, и не сознание "восприятия не-форм". Это особое состояние - состояние фонового восприятия.
Это похоже на звукорежиссерский микшерским пульт, где тысяча каналов, которые в нормальном состоянии все выключены и включены только два или три. Здесь мы можем выровнять громкость всех составляющих и осознанно управлять - что-то сделать погромче, что-то потише. Речь же не идет о полном стопроцентном растворении и даже не выпадении из него объектов. В таком же состоянии человек не может адекватно функционировать.
Это парадоксальное состояние, поскольку, с одной стороны, человек сохраняет свою работоспособность, он может ориентироваться, действовать, но, с другой стороны, в восприятии не представлены отдельные - выделенные единицы в поле восприятия - фигуры. Но ведь мы обычно и ориентируемся в пространстве, опираясь не на конкретные признаки. Мы находимся в потоке восприятия, есть в психологии такой термин - "объемлющий строй восприятия". Мы ориентируемся и не просчитываем - сейчас я поставлю ногу сюда, потом сюда, вот здесь я не упаду со ступеньки. При этом мы не действуем как автомат - мы ориентируемся в среде, как в едином целом, нас никогда не интересуют подробности - как поставлен стул, когда мы на него садимся, где стоит чашка, - это не выводится в структурированное восприятие. Но работаем мы уже с определенными, структурами, выделенными из фона, из объемлющего строя. Общество требует от нас развития концентративных навыков - навыков выделения из общего потока восприятия отдельных единиц и работы с ними. Обычно фон - это фон нашей жизни, а взаимодействие с выделенными из него фигурами - работа. А мы превращаем фоновое восприятие в рабочее восприятие, делаем его осознанным, причем интенсивно осознанным. От осознанного фонового восприятия можно перейти к медитации, а затем, устранив фон, - к чистому сознанию. Если же мы в состоянии деконцентрации, в состоянии фонового восприятия включены в какую-либо деятельность, то мы начинаем эффективно ориентироваться в окружающей среде - обнаруживать источники угрозы, например. В опасных ситуациях люди спонтанно переходят в такое состояние, потому и выживают. Мне приходилось это наблюдать в зонах локальных вооруженных конфликтов.
Вы можете об этом рассказать подробнее?
Мне приходилось работать в зонах боевых действий, причем, не с регулярными вооруженными силами, а с повстанческими добровольческими формированиями. А туда приходят люди, не получившие специальной подготовки, и часть из них реагирует нa условия смертельной опасности тем, что они входят в это состояние деконцентрации спонтанно, без каких-либо особых приемов - ситуация вынуждает. Тогда люди начинают чувствовать места угроз, время возникновения угроз, места залегания мин, более того, они даже в состоянии иногда прочувствовать, представляет ли эта мина угрозу или нет, можно ли ее вытащить, или она взорвется в руках. Такие люди переходят к восприятию мира в целом, а, стало быть, и тех опасностей, которые в этом целостном мире растворены. Объем внимания, по их рассказам, очень велик, они чувствуют происходящее в радиусе до двухсот-трехсот метров.
К чему сводилась Ваша роль в работе с повстанцами?
Это было время, когда распадался Союз, и в войнах обычно участвовали две стороны - те, кто боролся за распад страны, и те, кто пытался его остановить. Я участвовал в попытках остановить распад, в Приднестровской и Абхазской войнах, в событиях 1993 года в Москве. Понятно, что как профессионал я был полезен больше не в качестве солдата, а в качестве психолога, помогающего командованию этих формирований понять, что происходит с личным составом. Как правило, командовали этими людьми кадровые офицеры. В процессе подготовки они учились дифференцировано воспринимать окружающую среду, составлять перечень признаков, перечень действий, перечень реакций на это действие и тому подобное. И они не всегда понимали состояние, в которое попадают неподготовленные люди. Им нужен был посредник, который мог бы донести до них, как правильно обращаться со своими бойцами. С другой стороны, сами участники этих формирований не вполне понимали офицерскую логику. Я думаю, что перенос опыта деконцентративного состояния на работу кадровых офицеров был весьма полезен. Если суметь совместить в своем сознании высокодифференцированную подготовку, четкую организацию своих действий и опыт деконцентрации, то можно хорошо чувствовать направленность развития событий и эффективнее принимать решения. Потом повстанческие войны сменились действиями регулярных сил, и надобность в подобной работе стала неочевидной.
Помогает ли деконцентрация овладеть экстрасенсорным восприятием?
В состоянии деконцентрации человек начинает воспринимать мир, как единое целое, и потому выделяет те признаки, которые обычно скрыты от нашего сознания. В каком-то смысле это дорога к развитию экстрасенсорного восприятия. Что такое экстрасенсорное восприятие? Мы всегда воспринимаем предмет как перечень каких-то признаков. А когда этот предмет скрыт, то и его признаки от нас скрыты. Но в состоянии деконцентрации мы начинаем воспринимать весь предмет в целом, а значит, и слабые признаки тоже. Слабые стимулы нам дают возможность восстановить картину целого так же, как по отдельным признакам - движению глаз, дыханию, запаху мы можем восстановить облик человека даже тогда, когда мы его не видим. С этой темой связана другая, более интересная - проблема сохранения самоконтроля в измененных состояниях сознания, сохранение своего организованного Я. Допустим, вы засыпаете, или у вас возникают галлюцинации под воздействием каких-то факторов, вы испытываете внезапную непереносимую боль. При этом обычно разрывается последовательность потока нашего сознания. Поток сознания прерывается и заменяется потоком другого качества. Как сохранить самоконтроль, сохранить идентичность своего Я при таких переходах? Эта задача чрезвычайно интересна - и как чисто прагматическая, и как задача внутреннего развития - задача сохранения своей идентичности при преобразованиях формы сознания.
Допустим, вы проделываете какую-нибудь работу, характерную для обычного состояния бодрствования - например, регулярно отнимаете от 10000 число 17. Это несложно произвести, для этого имеются в нашем распоряжении необходимые навыки. Но вот состояние внезапно изменилось, вы оказались под действием галлюциногена, например. Возникла галлюцинаторная картинка, способность мыслить оказалась у нас подавленной, а эту простую задачу надо продолжать выполнять. Если непрерывность сознания сохранилась и вы владеете навыками перевода задания из формы простой умственной работы в какую-либо иную - игру образами, формирование сложного эмоционального рисунка, то работу с вашим заданием берут на себя другие функции. Но все это при условии, что вы сумели сохранить идентичность своего Я. Положение с обычной точки зрения парадоксально - мы знаем задачу, хотя не можем выразить ее в той. системе, в которой она была поставлена. Если мы справились с заданием несмотря на действие галлюциногена, это означает, что мы сместились в смысловые слои сознания. В каждом нашем восприятии, действии, переживании есть чувственная, формальная составляющая и смысловая составляющая. Если у нас есть опыт чисто смысловой работы, работы вне форм, то мы можем преобразовать свое действие в любую форму.
Отсюда методики работы с целостными объектами, отсюда концепция сверток-разверток смысловых содержаний - когда мы один и тот же смысл можем развернуть и в визуальной среде, и в виде звуков, и в виде движений, ощущений тела или в очень абстрактных переживаниях. Главное в них - смещение сознания в область чистых смыслов.
А где находится область чистых смыслов, как ее можно пощупать?
Сейчас появляется все больше и больше работ о том, как организовано наше сознание. Судя по всему, мы находимся на пороге возникновения технологий, которые будут использовать процедуры, о которых мы говорили - разверток, переходов, сохранение идентичности, всего того, что составляет собой психонетику. Так как устроено наше сознание? У нас есть фундаментальный слой сознания - слой, состоящий из чистых смыслов. Есть слой, в котором эти смыслы начинают каким-то образом уже проявляться. Как проявляются смыслы? Например, у нас есть чашка. Мы знаем, что это чашка. У каждого из нас есть обобщенный образ чашки, есть идея чашки как таковой - "чашестости", но есть и образ этой конкретной чашки, наполненной этим чаем с этим лимоном. Мы можем пережить и смысл идеи чашки, и смысл конкретной чашки. Представьте себе: нужно выбрать чашку с молоком, чашку с чаем или чашку с кофе. Вы производите этот акт выбора. Если вы присмотритесь к тому, как это происходит, вы определите, что если активно выбираете, то есть не тогда, когда к вам приходит со стороны мысль, что нужно выбрать такую-то чашку, мысль, которая делается вашим актуальным желанием, предыдущей историей или моими словами, в случае такого активного, самостоятельного выбора, на очень короткое время, на мгновение, возникает фаза, когда вы знаете, что вы выбрали, но вы еще не назвали это его именем и не представили его. Вот в этот момент знание есть, а формы еще нет. В этот момент вы и переживаете смысл того, что собираетесь выбрать. Но у нас не культивируется это переживание.
Оно всегда есть, но оно не осознается?
Мы начинаем осознавать, когда этот это наше смысловое, не выраженное в форме знание становится предметом организованной работы. Если такого навыка у нас нет, то мы переживаем смысл чашки, знание чашки лишь в тот момент, когда идея чашки превратилась у нас в образ чашки как таковой. Наша культура не развивает эту область переживаний - образ переживаний чистых смыслов - хотя на самом деле когда-то было не так. У древних греков это культивировалось, понятие эйдоса, то есть чистого смысла, для них было настолько очевидным, что оно свободно использовалось в текстах без пояснений. А для нас это не так, мы начинаем подбирать метафоры, чтобы объяснить, что такое идеальный лик вещи, то есть то, что может быть пережито как отдельность, как нечто реально существующее, но, в то же время, у этой реальности нет чувственно проявленной конкретной формы. Вот это и есть область чистых смыслов. Это то, что в Йоге называется самадхи-с-семенем - состоянием сознания, в котором нет проявленных форм, но, тем не менее, есть зачатки этих форм. Что такое зачатки этих форм? Это и есть смыслы как таковые.
Этот чистый смысл единый для всех или для каждого индивидуальный?
А вот тут возникают нюансы. Когда мы пытаемся ответить на этот вопрос, то создаем концептуальные схемы. Одна схема - это схема существования некоторого общего поля сознания, в котором содержится некоторая смысловая область - основа нашей индивидуальности. Это означает, что смыслы уже нам заданы, и они одинаковы для всех. Просто наша смысловая область захватывает одну часть смыслов, а смысловая область другого человека - другую. Другая схема - смыслы не всеобщи, они индивидуальны. Но это различие схем, а не стоящей за ней Реальности. Из прагматических соображений мне удобнее представить поле сознания, в котором присутствуют все возможные смыслы. И те, которые актуализированы у нас, как у людей, и те которые актуализированы у лягушек, растений и т.д. У каждого из них уже есть какая-то форма сознания, и там проявляется нечто такое, что не проявлено у нас. Тогда можно строить методики перехода к другим смысловым областям, областям уже не человеческого сознания.
У нас ведь активизированы только узкие слои нашего сознания. У нас развита сфера зрительного восприятия, а у слепых от рождения этого нет. Можно ли путем определенных упражнений вызвать у слепых зрительные переживания, образные переживания - не увидеть реальные объекты, но пережить в своем воображении? Что этому препятствует, давайте разберемся. У слепого человека разрушен или не развился аппарат восприятия, а сознание у него такое же, структура мозга такая же. Вопрос только лишь в том, чтобы активизировать эти зоны в сознании. Вот тут мы приходим к концепции активного сознания.
Смысл концепции активного сознания состоит в том, чтобы перейти от состояния, в котором формы нам навязываются внешним миром, в активную фазу, когда наше сознание начинает воздействовать на мир. Такое состояние сознания когда-то было свойственно людям. А сейчас этого нет, мы живем в мире, где существует резкий перекос в сторону пассивного реагирования - наше сознание становится не действием, не акцией, а ре-акцией. Но когда сознание становится активным, акцией, то те составляющие нашего сознания, которые никак не реализованы ни в поведении, ни в культуре, ни в искусстве, ни в технологии, получают возможность реализации.
Что такое обычное творчество? Это активизация непроявленных смыслов, для которых нет подходящих форм в окружающем мире. Творческий процесс и есть создание этих форм. Другое дело, что эти формы могут возникнуть слишком рано или вообще в стороне от интересов общества, тогда они не получают никакой реализации, поскольку в обществе нет соответствующих для этого ячеек. Сейчас ему, обществу, не нужны ни алхимики, ни шаманы. И когда мы говорим об активном сознании, мы вновь возвращаемся к йоге, которая, кроме всего прочего, безусловно, является практикой активизации сознания. Но главная задача йоги - устранение организованных форм восприятия, переход к фундаментальной реальности, воспринимаемой всем нашим сознанием в целом. В йоге постепенно рафинируется сознание - от формальных восприятий к восприятиям не-формы, от неформальных восприятий к чисто смысловым, от смысловых переживаний к самадхи-без-семени. Конечная фаза - восприятие Реальности очищенным сознанием, сознанием в его тотальности, а не расчлененности.
Йога связана с активизацией тех свойств, которые не реализованы в обычной жизни, свойств, позволяющих переживать отдельные стороны реальности, для восприятия которых недостаточно наших обычных чувств. Как правило, люди пытаются эти переживания свести к чему-то обычному. Называют их видениями, свечениями. Но это, как писал Кастанеда, - "лишь способ говорить". Понятно, что это метафоры, что не свечение возникает, не змеи начинают ползти вверх по позвоночнику - это лишь метафоры, которые нужны для того, чтобы дать понять, на что это похоже. Попробуйте слепому человеку объяснить, чем красный цвет отличается от синего. Мы будем говорить, что красный - это такое сильное, упругое, динамичное, направленное вовне, а синий - затягивающее, направленное внутрь и т.д. Или вы скажете, что синее - это мягкое, текучее, а красное гладкое. Точно так же те описания, которые связаны с трансформациями сознания в йоге, тоже описываются таким же метафорическим образом. При этом пробуждаются те части нашего сознания - скрытые органы сознания, которые не пробуждены в обычном состоянии. И этот метафорический слой становится понятен лишь тем, кто с этим работает.
У Вас разработаны методики пробуждения этих частей нашего сознания?
Да, сейчас мы работаем над этим, мы начали проводить семинары по системе "Триада". Откуда взялось такое название? Методика включает три типа психотехник. Есть обычные психотехники, когда мы преобразуем одни содержания сознания в другие. К примеру, аутогенная тренировка, деконцентрация, концентративные техники, холотропное дыхание. В основном под психотехниками сейчас понимается именно это. Но есть другой тип психотехник, который полностью реализован в йоге. Это растворение содержаний сознания в чистом сознании. Это не преобразование одной смутности сознания в другую смутность - более подходящую для человека, а устранение смутности как таковой, переход к фундаментальному переживанию. Это второй тип психотехник.
Как это происходит? Через полную деструкцию?
Через растворение. Нельзя сказать, что это деструкция, мы не разрушаем содержания сознания, мы растворяем их в чистом сознании.
Осознание? Мы же полностью меняем представление, аппарат мышления?
Мы уходим от аппарата мышления. С одной стороны, у нас резко растет уровень осознавания, а с другой стороны, исчезает структурность восприятия. Мы переходим от сознания проявленных форм к сознанию идеальных форм, потом к сознанию не-форм. Но все равно осознание сохраняется, и мы переходим к осознанию не-восприятия и, наконец, к осознанию ни восприятия, ни не-восприятия, к тому, о чем мы просто не в состоянии говорить. Но при этом интенсивность сознания возрастает, поскольку те формы, которые мы разрушили, высвободили свою энергию и отдали сознанию. С одной стороны - растет интенсивность переживания, а с другой стороны - исчезает его организованность. Это и есть путь йоги по сути дела.
Еще один тип психотехник - это волевая развертка содержания. Это нечто прямо противоположное растворению содержаний сознания. В этом случае основной точкой приложения усилий становится смысловой слой сознания, поле смысла. Мы начинаем развертывать смыслы, даже те, которые у нас не получили никакой проявленной формы, в чувственно проявленные формы. Некоторым формам трудно подобрать описание. Ну как вы можете описать цвет, которого нет в нашей жизни, для которого нет органа восприятия, нет в сетчатке глаза палочек и колбочек, для того чтобы сформировать переживание несуществующего цвета? Но эти практики дают возможность пережить другой, отсутствующий в нашем опыте цвет. А как вы можете описать состояние, в котором мы в пространстве обнаруживаем не только три измерения, а четыре или пять? У нас нет способа описания такого переживания. Это есть третья составляющая триады.
А каждый человек может это или нет?
Я думаю, что все-таки не каждый. Раньше у меня была иллюзия, что это доступно каждому человеку, но сейчас я думаю, что нет. Смотрите - 25%, если не 30% людей не умеют думать вообще - у них нет аппарата мышления, но они имитируют его.
Они овладевают речью, место мышления заменяет чувственное восприятие, интуиция. Они имитируют форму мышления, хотя, если им дать логические задачки, они с ними справиться не могут. Им можно показать схему решения задачи, и они научатся этот класс задач решать, другие классы задач останутся для них недоступными. Очевидно, и к нашей - психонетической - работе способны 5 или 50% людей - я не знаю, сколько на самом деле. У какой-то части людей невозможно пробудить волю, вызвать волевое переживание, хотя это основа всей работы. У какой-то части людей отсутствует ощущение реальности своего Я. И когда мы пытаемся вызвать у них реальные переживания, мы сталкиваемся с тем, что эти люди просто их имитируют. Это означает, что им, этим людям, присущи другие скрытые свойства, что и обеспечивает колоссальное разнообразие человеческих существ. Поэтому у кого-то есть возможность работы с "Триадой", а у кого-то нет. Обычно к таким практикам тянутся люди, которых есть внутренние свойства, не получившие своей реализации, свойства, для которых нет места в обществе. Такие люди начинают бросаться на новые темы, туда, где только-только что-то зарождается. Когда кибернетика появилась в Советском Союзе после долгого зажима, туда ринулись отнюдь не только люди особого технологизированного мышления, что предполагала кибернетика, туда кинулись мистики, художники - все, кто не находил своего места в обществе. Они искали в этой новой области реализации внутреннего желания что-то сделать, томления по активизации этих свойств, не получающих реализации, томления от невозможности их реализовать. "Триада", кроме всего прочего, направлена на выявление таких свойств, на их осознание и нахождение деятельности, им соответствующей. Хотя, конечно, для осуществления такой программы необходим другой тип общества, общества взрывообразно растущего, рождающего все время новые типы технологий, соответствующие этим качествам. В обществе ведь у нас ограниченное число мест для возможной деятельности.
Мы знаем, что вы пользуетесь в применении к технике деконцентрации такой концепцией как контрпроцесс. Деконцентрированное восприятие рассматривается как процесс, обратный естественному ходу трансформации воспринимаемого - от целого фона в сторону все большего обособления отдельных составляющих. При этом Вы не раз намекали, что подвергнуть контрпроцессу можно не только восприятие, но и другие процессы, играющие важную роль в жизни человека, в том числе непрерывный процесс движения к смерти. Если можно, расскажите об этом подробнее.
Мы живем в живом мире. Люди - это живые существа, народы, этносы - это живые образования, биосфера в целом, планеты - все это живые существа. Но в них мы можем выделить то, что не относится к процессу жизни, - механическую составляющую и волевую составляющую. Жизненный процесс подвержен закону, который был описан Владимиром Шевченко - нашим сотрудником, ректором нашего университета: любая живая система развивается от низкодифференцированных форм с высоким уровнем энтропии, высокоэнергетичных в направлении все более специализированных, все более дифференцированных и все менее энергетичных форм. Исходный жизненный заряд, получаемой нами при рождении, тратится на создание организованных форм. Это судьба всего живого - все люди, животные, растения, культуры, планеты, Космос в целом рождаются, достигают пика развертывания своих возможностей, потом становятся все более специализированными, все более приспособленными к окружающей среде и в конце концов полностью сливаются с ней уже в могиле. Эта судьба - родиться, начать разрушаться и умереть - судьба любой живой системы. Есть приложение этого закона к сознанию. По мере нашего развития мы находимся под действием сил, удаляющих наше сознание от реальности. Мы начинаем описывать Реальность на языке, отражающем Реальность, и получаем адекватное описание. Но следующее поколение сталкивается с описанием Реальности - уже с описанием, а не с Реальностью. Люди начинают рассуждать об описании, создают изображения изображений, и каждый раз, когда мы говорим, используя язык, мы говорим на самом деле не о Реальности, а о словах. И любой наш речевой акт каждый раз чуточку-чуточку, но удаляет нас от Реальности. И мы находимся в рамках этого основного организмического процесса. Но у нас есть не только организмическое начало, мы - не только живые организмы, мы еще и сознательно-волевые существа. Волевые - когда наше сознание активизировано. Внутри нашего сознания мы можем организовать противоположный процесс. По сути дела йога - это есть контрпроцесс, это движение в противоположную сторону к фундаментальным слоям и сознания, и реальности. Фактически любая религиозная система обеспечивает контрпроцесс. Сейчас, когда мы сталкиваемся с тем неприятным положением, когда культура, к которой мы принадлежим, находится на грани распада, народ, к которому мы принадлежим, находится на грани исчезновения, у каждого из нас впереди 30, ну 50, ну 90 лет, но все равно какой-то срок просматривается. Мы начинаем задумываться над тем, нельзя ли перенести контрпроцесс, который мы можем организовать в сознании, на нашу жизнь - на нашу индивидуальную жизнь и на жизнь тех организмов, в которые мы включены в качестве подсистемы. Можно ли создать пульсирующую реальность, развертывающуюся от низкодифференцированных к высокодифференцированным формам и наоборот? Можно ли создать объемное сознание, в котором одновременно присутствуют и наши исходные переживания - базовые переживания реальности, и те дифференцированные формы, которые позволяют нам сидеть за столом, водить машину, слушать музыку, которые тоже ведь обладают своей ценностью, потому что у развернутых форм есть своя ценность. У основного организмического процесса есть своя ценность, но он для нас недостаточен, недостаточен не только потому, что заканчивается смертью - это полбеды еще, плохо то, что наше существование становится по мере нашей жизни все менее и менее полноценным, все более специализированным, частичным, мы постоянно утрачиваем возможности, каждый раз, когда совершаем выбор. Конечно, это парадоксальная проблема. Если мы видим красивый горный пейзаж, это означает, что гора уже переживает процесс старения, но для нас это красивые формы. Исходные формы не столь красивы - ну гора и гора, но вот появились скалы, выступили породы, гора покрылась разнообразными лесами. Т.е. в процессе умирания гора создает для нас прекрасные формы. Так вот контрпроцесс - это возможность организовать движение вспять, но не вернуться в лоно матери, а организовать такой объем сознания, в котором возможно свободно двигаться и по ходу процесса, и наоборот, подхватывая при этом процессы, происходящие в нашем теле, в окружающей среде, в Космосе. Вот это и есть концепция контрпроцесса. У нее есть свое технологическое отражение. Ведь мы живем уже в мире технологий, а технологическое мышление предполагает, что для любой конструктивно поставленной задачи есть средства для ее разрешения. Мы не связаны теми культурными формами, которые не дают возможности решить целый ряд задач. Конечно, за эти возможности мы платим неизмеримо большими потерями. Культура из регулятора нашей жизни превращается - постепенно у нас, а на Западе уже превратилась - в занятия для небольшого ограниченного круга интеллектуалов, художников, музыкантов, все больше и больше работающих не на общество, а на собственное внутреннее потребление этих культурных продуктов.
Музыка - для музыкантов, картины - для художников, литература - для писателей.
Да. Есть массовая культура, которая к Культуре не имеет никакого отношения. Массовая культура дает возможность людям пережить острые яркие образы, пережить и пойти спокойно спать - отреагировать и заснуть. Это не то, что преобразует их душу, и не то, что управляет решениями политиков. Культура перестала быть управляющим фактором. Но вместо нее появился мир технологий. С одной стороны, это печально - у нас многие ценности утратились, но с другой стороны, появилось очень много возможностей. Сейчас мы дошли до дна цикла, в котором существуем, но от этого дна уже можно оттолкнуться и ставить конструктивные задачи, привлекая те средства, которые наработаны всей историей разных человечеств - индийского, китайского, нашего и любого другого. Можно ставить и задачу управления своей жизнью - и ее направленностью, и ее продолжительностью. Это, конечно, ставит человека в состояние очень глубокого духовного риска, поскольку, когда он действует в соответствии с традиционными образцами, у него есть определенная гарантия, что и дальше у него будет происходить правильная трансформация. Когда он обретает свободу от традиционных культурных образцов, у него этой гарантии нет, у него исчезают ориентиры. За всякое удовольствие приходится расплачиваться. Поэтому мы должны понимать, что при реализации нашей свободы и нашей власти над своим сознанием и телом не только реализуются наши благие намерения, но и дьявол тоже засовывает в нашу душу свою лапу, и свой контрольный пакет акций он всегда сохраняет при этом.
Может, это не так и плохо, что нет ориентира теперь - открываются другие возможности.
В обмен на утрату гарантированности, на утрату четких ориентиров, когда человек знает, что такое правильная жизнь, в обмен на это мы начинаем приобретать свободу. Но результат, конечно, противоречив. Приобретая свободу, мы одновременно утрачиваем четкое знание. Я затрудняюсь дать какую-то итоговую оценку этому состоянию. Пафос внутренней свободы свойственен любой религиозной системе. Но свобода достигается на сложном и тяжелом пути, поэтому Церковь приводит человека к цели гораздо чаще, неизмеримо чаще, чем когда он пытается двигаться сам. Тут ничего не поделаешь - мир противоречив, на самом деле нет никакого сыра, который бы не находился в мышеловке.
Где Вы сейчас работаете, какой центр представляете, над чем работаете?
Я генеральный директор Университета эффективного развития. Это частная организация, проводящая исследования, психотехнологические разработки и их внедрение. Когда я говорю о "Триаде", о психонетике, я не могу сказать, что это мои личные разработки - это результат работы всего коллектива. У нас есть цикл подготовки прикладных психологов. Но и без нас готовят психологов, и без нас готовят прикладников. Сейчас мы будем ориентироваться в основном на подготовку в своей области, а это психотехнологии и психонетика. Это наша сильная сторона. Для стандартной подготовки и без нас есть учреждения, готовящие академических психологов и прикладников. Реализация наших разработок происходит в нескольких направлениях. Сейчас начинается эпоха, когда опять потребуются психотехнологии. Ведь был перерыв лет пятнадцать, когда они никому не нужны были. Появляется новая потребность в подготовке операторов для работы в сложных условиях, откат космонавтики, который был в России, в Украине вроде бы заканчивается, и сейчас потребуется подготовка людей для работы в сложных средах. Наши разработки полезны и для работы специализированных служб, армии, например. Второе направление - подготовка специалистов-психотехнологов и выполнение соответствующих заказов, к которым мы можем приложиться как специалисты. И третье направление - это политтехнологии. Наши люди участвуют в ряде избирательных кампаний, и достаточно успешно. И здесь мы тоже тяготеем к решению тех задач, которые с трудом разрешимы другими способами. Здесь наша специализация - это решение нерешаемых задач.
Подробнее?
Давайте рассмотрим абстрактный пример. Есть некоторые политические силы в какой-то смежной с нами стране. Некая политическая сила подвергается давлению. В избирательном процессе она наталкивается на целый ряд препятствий, хотя и находится в правовом поле - это не террористы, но, тем не менее, они идеологически не вписываются в ситуацию. Государство оказывает давление, но опять-таки в пределах своих возможностей - оно ограничивает доступ к средствам массовой информации, оно проводит дискредитирующие кампании, оно резко ограничивает приток финансовых средств, т.е. организация находится в ситуации, когда она может для решения своих задач выбрать главу в райадминистрации, мэра города или пройти барьер на выборах, располагая денежной базой в десятки раз меньшей, чем база, которой располагают ее конкуренты, действующие в электоральном поле. Вот тут на помощь приходим мы и обеспечиваем по меньшей мере равенство условий. Я не могу сказать, что это какие-то хитрые технологии, которые пудрят людям мозги, производят суггестивные воздействия - нет. Наша задача вытащить эту силу из той консервной банки, в которую ее засовывает окружающая политическая среда. Итак, при всех минимальных затратах, которые они несут, тем не менее, они оказываются в равных условиях с остальными, ну а в ряде случаев и побеждают. Вот это самые близкие нам задачи.
Чего больше? Какова мотивация в таких процессах? Это сам процесс, либо симпатия к определенным группам?
Как всегда, могут быть три причины, какие-то из них могут быть преобладающими. Это может быть идеологическая симпатия. Тогда это не дело заработка - это помощь своим сотоварищам по проектам. Вторая причина - профессиональное честолюбие. Способность решить задачу, которую другие не могут решить. Это тоже очень сильный мотив, должен сказать. И, наконец, третий мотив - организацию кормить надо. И если силы дружественны или нейтральны, то почему бы не поработать.
Включаются ли в Ваши занятия, в Вашу методику занятия йогой?
Сейчас наступает тот момент, когда это включение становится необходимым. Поэтому у нас возникают при университете творческие площадки - лаборатории исторической реконструкции: реконструкция алхимии, реконструкция йоги. Может быть поэтому и наша встреча состоялась, может быть это встречный позыв. Работать в этой области очень тяжело. Техники родились в другой культуре, но это не значит, что они не могут быть, как техники, перенесены в новый контекст. В конце концов, огнестрельное оружие породил католический Запад, но далеко не только католики используют автоматы и гаубицы. Здесь то же самое. Да, йога родилась в определенных исторических условиях, да, она несет на себе очень сильный отпечаток своей специфической культуры, она родилась в условиях расового конфликта, в условиях смешения арийцев и дравидов - и это все отражено там. Но, вместе с тем, в йоге созданы чистые и совершенные формы работы с телом, с сознанием. Понятно, когда они включаются в другой культурный или расовый контекст, они трансформируются под наши задачи. Но, тем не менее, это бесценный кладезь, из которого есть что черпать. Европейская психология насчитывает 120-130 лет развития. Это ничто по сравнению с тысячелетиями развития знаний о сознании в Индии. Европейская психология до последнего времени имитировала формы физики, кибернетики, точных наук, она не находила свою собственную форму, а в Индии психология была первичной наукой. И, в отличие от европейской психологии, это была наука о фундаментальном сознании как таковом, а не только о поверхностном слое его проявлений. И сейчас, когда появляется потребность к движению вглубь нашего сознания, не пользоваться этой техникой могут позволить себе только совершенно необразованные люди.
(При публикации материала сохранена оригинальная пунктуация.)
Обсудить статью на форуме >>
|
